драббель, джен, типа!ангст, охохоЕсли бы им выдалась возможность спокойно поговорить, Зуко мог бы многое сказать Джету.
Например, что это неправильно - ни с того, ни с сего подваливать к абсолютно незнакомым людям и предлагать совместное ограбление, пускай даже в благородных целях.
И что возможность говорить панибратское "ты" тоже нужно заслужить.
И что вообще-то у каждого есть свое личное пространство, и если уж не можешь стоять смирно, то не нужно все время придвигаться ближе, размахивать руками, задевая чужое плечо, дышать в ухо, прикасаться, лезть с чересчур щекотливыми вопросами.
И что руки нужно перед едой мыть, а не вытирать о замызганные штаны.
И что вечная невозможная ухмылка, в общем, здорово раздражает и заставляет усомниться в умственных способностях собеседника.
И, проклятье, если уж ему так необходимо все тянуть в рот, то Зуко мог бы придумать варианты поинтереснее дурацкой травинки.
Джет тоже мог бы сказать ему многое.
Например: "Что ты дуешься, как мышь на крупу?" - или: "Стоишь, как будто аршин проглотил!"
Или еще: "Смазливый, как девчонка... но только с одной стороны, ха-ха!"
Или: "Шшш! Чего ты дергаешься, я просто хотел комара согнать".
Или: "Молчание - это типа знак согласия?"
Или, что гораздо более вероятно, обошелся бы вовсе без лишних слов.
Ну, или, возможно, тихо-тихо, совсем шепотом: "Скажи, умоляю, скажи, что я ошибся..."
За них говорит сталь, и каждый удар, каждый шаг, каждый выдох - слова, замершие когда-то на губах, не нашедшие выхода. В тот момент, когда их клинки скрещиваются, каждый из них искренне, до дрожи ненавидит другого.
За все то, что не было сказано.
И за все то, что сказано уже не будет.