>///<
Нашла в помойке на ноуте, кажется в дневнике не выкладывала, по каким соображениям - не помню.
Вполне возможно, что это мне казалось очередным ДНИЩЩЕМ Марианской впадины - писать про них не порно, а флаффный PG-13 аняня абырвалг.
Что ж, с глубины другого ДНИЩЩА перспектива значительно искажается. Ну и в конце концов, вторник же
Майкл/Джеймс, PG-13, нежно-радужный флафф
- По-моему, это полнейшая чушь, - сказал Майкл, тщательно завязывая галстук и стараясь не отвлекаться на всякие сторонние раздражители.
Раздражитель почесал нос согнутым указательным пальцем и закинул ноги на подлокотник кресла.
- А по-моему - отличная идея. Свежо и оригинально.
- Затаскано и уныло.
- У нас весь фильм – сплошные клише и штампы. Главное – как подать.
- Джеймс, - Майкл терпеливо вздохнул, отвернувшись от зеркала. – Режиссер у нас вроде Мэттью, ему и решать. Чего ты-то лезешь?
Макэвой обиженно надул губы, но почти тут же рассмеялся. Майкл никогда не мог уловить этот момент перехода, казалось – ну вот сейчас, сейчас-то он точно не дурачится, сейчас все всерьез, и, – словно искру высекли из невидимого огнива, замкнуло электрическую цепь, и смеется уже не только Джеймс – хохочет каждый, оказавшийся в зоне поражения. Вот и теперь Майкл не смог сдержать улыбку, когда Джеймс, сдавленно фыркнув, заявил:
- Потому что я – звезда, и меня очень волнует, как будет выглядеть в кадре мой партнер. Рубашки – это прошлый век…
- У нас фильм про шестидесятые!..
- …и, к тому же, неэротично. Галстук поправь.
Этот момент Майкл тоже как-то пропустил – буквально только что Джеймс сидел, развалившись, в кресле – и вот уже стоит совсем рядом, зачем-то приподнимается на цыпочки, хотя ему и так хватает роста, чтобы поправить узел. Для чего там ему роста может не хватить, Майкл решил не задумываться, как и о том, почему Макэвой задержал пальцы на его шее чуть дольше, чем следовало, провел по краю воротника, едва касаясь кожи, зачем-то снова потрогал идеально завязанный галстук.
- Эй, - сказал Майкл. – Мы же не на прием к Ее Величеству собрались. И вообще, с какой стати неэротично? Рубашки – это неумирающая классика.
- Я не про тебя сейчас, - отмахнулся Джеймс, едва не заехав ему по носу, и широко распахнул глаза. – Я про Эрика. Эрик, он, понимаешь…
Майкл подавил очередной вздох. Макэвой уселся на любимого конька, они опаздывают на встречу с Мэттью, а значит, на некоторое время можно забыть об угрозе, нависшей над гардеробом Эрика Леншерра.
- Мне кажется, - с нажимом произнес Джеймс, - это отличный способ лишний раз проиллюстрировать замкнутость Эрика, его отгороженность от внешнего мира и...
- Я понял, - Мэттью поднял руки ладонями вверх. - Мы подумаем вместе с художниками. Идея-то, в общем, хорошая...
- Как тебе удалось так быстро уговорить его? - возмущался Майкл по дороге к выходу. Впрочем, его возмущение было наигранным лишь отчасти - он прекрасно знал, что у Мэттью не было и шанса. Когда Макэвой начинал вдохновенно... - Майкл осекся и все же даже для мысленной версии выбрал более цензурное слово "вещать", - так вот, когда Джеймс начинал вдохновенно вещать о чем-либо, закатывая глаза, вертясь на месте и бурно жестикулируя - никто из окружающих не мог устоять и не проникнуться важностью и драматизмом момента, даже если речь шла о том, какой соус выбирать к острым куриным крылышкам в KFC.
- У тебя свои трюки, у меня - свои, - Джеймс пошевелил пальцами в воздухе у виска, и к дверям они подходили, уже давясь смехом.
- Это в тебе говорит Чарльз, - отсмеявшись, заявил Майкл. - И его собственнические инстинкты в отношении Эрика.
- А в тебе говорит Мэттью и его хваленая "химия", - парировал Макэвой, кивая в сторону стоянки такси. - По домам или?..
Низкие тучи, развесившие в воздухе холодную предосеннюю морось, совершенно не располагали к варианту ответа "или", но Майкл все никак не мог начать прощаться, хотя, казалось бы, расставались они всего лишь до завтра.
- Не терпится одеть меня по своему вкусу, а? - спросил он, ослабляя галстук.
- Что-то имеешь против моего вкуса? - Джеймс снова оказался слишком близко слишком быстро - телепортируется он как Азазель, что ли? - и слишком свойским жестом снова коснулся шеи Майкла чуть повыше воротника.
- Нет, - буркнул Майкл, делая шаг назад. - Но эти штуки слишком давят на горло, и вообще...
- Ты так говоришь, как будто речь идет об ошейниках, - мечтательно произнес Макэвой, и Майкл понял, что только немедленная ретирада в холод и дождь спасет его от миллиарда глупостей, которые можно совершить, торча с Джеймсом Макэвоем на автостоянке на задворках одной из крупнейших киностудий.
- По домам, - буркнул он, поднимая ворот плаща.
- Замкнутость и отгороженность от внешнего мира, Майк, - в спину ему насмешливо сказал Джеймс. - Идеальная иллюстрация.
- Джеймс Макэвой, ты - бессовестный говнюк, - сообщил Майкл, созерцая новые концепт-арты. Ансамбль из кожаной куртки и темной водолазки смотрелся неплохо - говоря по правде, Майклу в общем-то было наплевать, какой стиль выберут для Магнето, просто Джеймс так упорно настаивал на своем, что грех было его не поддразнить. - Только я размечтался о стильных костюмах и дорогих автомобилях в духе Саймона Темплара... Признайся, наконец, что ты просто дрочишь на глухие воротники.
- Разумеется, - Джеймс ухмыльнулся. - Водолазки - это очень сексуально.
- Почему же? - спросил Майкл, сдерживая фырканье.
Джеймс снова сделал глазами так, - если бы Фассбендера спросили, он не смог бы точно ответить, в чем это самое так заключается, но был твердо уверен, что это какой-то запрещенный гипнотический прием, - и сказал:
- А ты только представь себе, сколько всего можно скрывать под высоким воротом.
Майкл послушно представил - даже зажмурился для верности. Облизнул внезапно пересохшие губы. Открыл глаза. И обнаружил, что Макэвой подобрался совсем близко и выжидающе смотрит на него, словно дикий кот на потенциальный ужин.
А еще - совершенно неожиданно для себя - Майкл обнаружил, что все эти игры стали его изрядно раздражать: в самом деле, после двадцатого повтора любая шутка теряет свою прелесть.
- Хорошо, - сказал он.
Джеймс качнулся еще ближе, близоруко сощурил глаза.
- Прости, что?
- Хорошо, пусть будут водолазки, - терпеливо повторил Майкл, которому и правда надоело придуриваться и поддаваться на провокации.
- Правда?
- Да.
- Правда-правда?
- Джеймс!..
Макэвой снова зачем-то привстал на цыпочки, трагически заломил брови, всячески демонстрируя обиду; Майкл ждал - взрыва смеха, очередной подколки, чего угодно, но только не того, что Джеймс обхватит ладонями его лицо, заставляя слегка откинуть голову и...
- Твою мать!..
Он отшатнулся в сторону, потирая место укуса - Макэвой цапнул его в шею чуть повыше ключицы. - Чертов псих! Дракула недоделанный! Ты что, вообразил себя Робертом Паттисоном?
Джеймс плотоядно ухмыльнулся.
- Это чтобы ты точно не передумал, - доверительно сказал он.
Звук, вырвавшийся у Майкла в ответ на это, и рычанием-то можно было назвать с трудом. Он схватил Макэвоя за плечи, впечатал в стену, медленно и веско роняя слова:
- Если. Ты. Еще. Раз…
Договорить у него не получилось, потому что шальные, сияющие, синие глаза оказались слишком близко, как и чересчур красный, точно в помаде измазанный рот, и нижняя губа, прикушенная в очевидной попытке не заржать, и все вместе это создавало эффект поистине сокрушительный.
Майкл глубоко вздохнул.
Потом вздохнул еще раз.
Не помогло.
- Конечно, я очень люблю водолазки, - говорил он в камеру пару недель спустя, - всегда мечтал, знаете, сниматься в таком костюме.
Телефон в кармане надрывно вибрировал, и Майкл незаметно прихлопнул его ладонью, словно какую-нибудь ползучую живность.
Он и без взгляда на экран прекрасно представлял себе содержание входящей смски. А также то, чем закончится сегодняшний вечер. И завтрашний. И послезавтрашний тоже.
И что ему, определенно, придется надолго полюбить глухие воротники.