Под катом porn witout plot. Флаффно-сахарный. По Фушиге. Вы не хотите это видеть.В честь сканляции главы Генбукайдена, которую (главу, не сканляцию) мы ждали ажно целых два года - прон про отморозков, бессмысленный и беспощадный. Мне плохо, я сублимирую, чо. И нет, у меня пока ничего не слиплось от однообразных розово-сопливых PWP. 
Пыщ!
***
- Пожалуйста…
Томите опускает голову, прячет глаза за отросшей челкой. Слишком быстро, но Хикицу успевает заметить предательский румянец на его щеках.
Томите удивительно легко краснеет для паренька, почти всю жизнь проведшего на свежем воздухе под лучами полярного солнца. Одна из тех маленьких черточек и черт, которые Пятый Хранитель Генбу бережно складирует в памяти, подмечая каждую привычку, каждое машинальное движение, все, что делает Томите таким…
Наверное, правильное слово будет "притягательным".
Что это, если не притяжение – желание обнять и не отпускать, ненароком касаться друг друга, приподнимать уголки губ в ответ на задорную улыбку? Для Хикицу, с его настороженным отношением к людям, это почти больно.
Но устоять невозможно.
Так и сейчас, невзирая на внутренний голос, нашептывающий предупреждения, он наклоняется ближе, сдувая в сторону лезущие в нос пряди волос. Томите дергается в его объятиях, будто ужаленный, когда он лижет порозовевшее ухо, но Хикицу держит крепко. Сегодня он не намерен давать юноше шанс сбежать.
Томите ерзает у него на коленях, усугубляя и без того непростую задачу, однако чего-чего, а терпения Хикицу не занимать. Он осторожно касается губами шеи, подбородка, коротко целует в нос – и тихонько смеется, когда лучник обиженно надувает губы.
Поцелуи у него все время разные на вкус, Хикицу пытается определить, на что похож этот, но потом решает, что нужно сперва распробовать. Времени у них предостаточно.
…чего у них теперь всегда в избытке – это времени…
Готовность сорваться и убежать сменяется напряжением иного рода, и Хикицу ослабляет хватку. Его пальцы развязывают широкий пояс, проскальзывают под одежду, поближе к живому теплу. В Хоккане холодно, так холодно, но Томите всегда теплый, и он рядом, и даже не убегает больше – только вздрагивает, будто испуганный птенец, и жмурит глаза, и дыхание его становится прерывистым и частым.
Хикицу нравится думать, что все это – только для него одного.
Каждый сладкий вздох и стон, срывающийся с искусанных губ, каждая соленая капля, сцелованная с виска, скупые, неловкие движения, когда Томите сам начинает возиться с его одеждой, и первым тянется за следующим поцелуем.
Определенно, они кое-чему научились друг у друга.
Хотя бы – доверию.
И то, как покорно Томите опрокидывается на постель, только подтверждает это.
Хикицу нависает сверху, исследует губами и руками каждый дюйм загорелой кожи, наслаждаясь затянувшейся прелюдией – и тем, как Томите беспомощно поскуливает сквозь стиснутые зубы, и запускает пальцы в его волосы, притягивая ближе, хотя ближе уже вроде некуда, и выгибается навстречу ласке, - но ничто не может длиться вечно.
Он переворачивает раскрасневшегося, тяжело дышащего юношу на живот, прижимается к худой спине, обводит языком каждую линию черного иероглифа на лопатке, опускает ладони ниже… Он слишком долго ждал, чтобы продолжать сдерживаться, ему кажется, что еще немного, и он сорвется, исчезнет, растворится без остатка, и когда он уже готов (к чему?), когда он в одном шаге от края (чего?), Томите снова выдыхает это тихое:
- Пожалуйста…
И Хикицу толкается вперед, просыпаясь.
В доме у подруги Инами было жарко натоплено, чтобы спастись от холода, и это особенно чувствовалось в маленькой комнатке, отнюдь не рассчитанной на стольких постояльцев. Впрочем, они все равно были благодарны за возможность хоть как-то передохнуть перед ночной вылазкой во дворец.
Хикицу осторожно поднялся, и, обходя безмятежно дремлющих Хранителей, пробрался к выходу, только на секунду задержавшись около Томите. Лучник спал, подложив ладони под щеку, по-детски приоткрыв рот, и так хотелось наклониться, убрать с его лба неровно остриженные пряди, и…
Он отдернул руку, будто обжегшись, и поспешно вышел за дверь.
Юнса поила его чаем и рассказывала какие-то истории из жизни Тоурана – ей явно приглянулся высокий молчаливый воин. А Хикицу кивал и думал о словах Уруки. И обо всем, что было не высказано, но читалось по глазам.
Любить кого-то так сильно и не сметь даже коснуться, чтобы не выдать себя… Интересно, снятся ли Уруки такие же сны? Но он, хотя бы, знает, что его чувства взаимны. И вряд ли Такико пытается удрать после каждого поцелуя – скорее, удирать пришлось бы принцу от ее нагинаты.
Хикицу поморщился.
Определенно, ему стоило поменьше думать о своих товарищах по оружию и больше – о предстоящей экспедиции во дворец.
Что касается Томите…
Тут он тоже кое-что решил для себя.
Перед тем, как разойтись по предусмотренным планом местам, Хранители собрались, чтобы обменяться последними напутствиями. Хикицу уходил вместе со жрицей, Томите должен был помочь Уруки. Это было логично и правильно, но юный лучник из племени Ха явно огорчился, что его снова оставляют в стороне вместе с Хацуи.
- Удачи, - буркнул он, не поднимая глаз, когда Хикицу шагнул к нему. И, задохнувшись от изумления, сумел выдавить только: "Ой!", потому что лучший друг крепко обхватил его за талию, притянул к себе и поцеловал, прямо при всех.
- Тебе тоже удачи, - сказал Хикицу, с удовольствием наблюдая, как по физиономии Томите расползается привычный румянец. Лица друзей тоже, определенно, стоили этого маленького представления – Уруки пытался поймать свою челюсть, мило зардевшаяся Такико прикрывала ладошками глаза Хацуи, и только Инами, широко улыбаясь, беззвучно аплодировала им.
Он не успел даже удивиться, когда Томите привстал на цыпочки и неловко чмокнул его в ответ.
- Вот теперь мы – квиты, - сообщил он, старательно изучая носки собственных сапог. – Хацуи, чего ты ждешь, пошли скорее!
Хикицу слабо улыбнулся. Сбежал, как всегда сбежал, но почему-то сейчас он был уверен – Томите вернется к нему.
Так или иначе.
@темы:
Безыдейный фанфикшн,
Йа креветко,
Хокканский зоопарк
-
-
17.07.2010 в 01:29Светловолосый хранитель медленно слизывал солёный пот с юного тела вечно ёрзающего лучника. Время позволяло делать ему это медленно и наслаждаться каждым растянутым мгновением, потому что чутьё никогда не обманывало Хикицу и он был прав, ибо в мире, созданным Юу Ватасэ, мгновения тянулись, словно взрыв Тардис в галактике Млечный путь. Два года сжались в один вечер. Спешить было некуда, впереди маячила экспедиция во Дворец
царя Алексея МихайловичаТемудана. Но это было ничто по сравнением со стремительным и одновременно медленным превращением империи Хоккан в ледяную глыбу. Его язык медленно выводил черту за чертой иероглифа "Пустота"... Пустота зияющая пустота, там, ниже манящей полоски незагорелой кожи...Но табу....не-не-не....следующая станция АапламайтэсСпасибо за феерический ночной драблобол)))))))))))))))))))))))))))!!! Адын
-
-
17.07.2010 в 01:39Ты ищо забыла вечно ерзающего и _краснеющего_ лучника.
Два года сжались в один вечер
А потом растянулись на двести лет, ааааа, это временная воронка!!11
-
-
17.07.2010 в 01:40